Любовь к родному ребенку особый случай, но любовь всегда остается любовью, правда? Они глубоко понимали друг друга. Оба они во время войны хотели умереть, и полное отчаяние становилось для них таким же близким, как следующий удар сердца. И оба они, опустившись в темные пещеры своих душ, открыли в себе изначальный источник жизни. Теперь, несмотря на горе, навсегда озарившее холодными звездами ее душу, в ней появилось нечто новое, огонь, тайный свет. Я тоже тоскую по нему. Странно после той ночи на берегу я не знала, как буду жить дальше и буду ли вообще. А теперь мне снова хочется жить. Тамара выпила немного кофе и кивнула. У тебя теперь так много всего, да? И эти твои новые достижения.
То, как ты вылечился от яда воиновпоэтов. И новое зрение говорят, ты способен видеть то, что происходит далеко в космосе. Чтото страшное и в то же время чудесное. Страшная красота, вспомнил он и закрыл глаза, глядя на сияющий в нем бесконечный свет. Да, если б мог, но вселенная устроена иначе. Тамара грустно улыбнулась, глядя в северное окно на звезды. Боюсь, что тоже бы попыталась переделать вселенную подругому если б могла. А ведь воиныпоэты, пожалуй, всетаки правы.
Когда говорят о вечном возвращении. Это значит, что вселенная повторяет себя снова и снова, и так без конца? Вселенная в каждый момент разная. Истинно, необратимо, чудесно разная. Она, как бесконечный лотос, открывается всегда вовне, к новым возможностям, понимаешь? Но истинное согласие с ней может быть выражено только в желании, чтобы она вечно повторялась в круговороте времени. Чтобы всегда была такой же совершенной и цельной, как она есть. И чтобы все моменты нашей жизни были столь совершенны, что нам хотелось бы переживать их снова и снова, как бы больно нам ни было. Отнять ничего нельзя, говорят воиныпоэты. Ничто не должно быть потеряно. Ничто и не теряется, вспомнил он. Ничто не может пропасть.
Ты правда в это веришь? Это не вопрос веры. Боюсь, что я должен. Данло взглянул на свою левую руку, припоминая самый страшный момент своей жизни, и медленно кивнул. Неужели для тебя это так просто? Да, просто, но совсем не легко. Теперь я всегда стараюсь произносить это слово, этот единственный слог. И буду стараться всегда. А для меня это совсем не просто. Но в самом деле он ведь никуда не ушел. Вот, значит, в чем твоя вера? Вернее, не только мое.
Это воспоминание вселенной об одном благословенном существе, которое было частью ее. Что же осталось в ней от нашего сына? Вселенная помнит все даже отражение луны в глазу совы в ночь глубокой зимы миллион лет назад. Хотела бы я, чтобы это было так. Как ты можешь это помнить? Как жил всегда и всегда будет жить.
Тамара отставила чашку, накрыла его руку своей и долго смотрела на него. В ее глазах, полных слез, читалась мольба, но она молчала. Самая простая вещь во вселенной. Я помогу тебе, если хочешь. Хорошо, тут же сказала она. При этом всплеске надежды вся любовь к ней вспыхнула в его глазах, и она утонула в его взгляде, как упавший в солнце легкий кррабль. Мы начнем прямо сейчас. И каждую ночь она, как молодой дельфин, уходящий все глубже в тайную синеву моря, приближалась к самой дорогой для нее памяти.
